Евгений Евтушенко
Идут белые снеги
Идут белые снеги,
как по нитке скользя…
Жить и жить бы на свете,
но, наверно, нельзя.
Чьи-то души бесследно,
растворяясь вдали,
словно белые снеги,
идут в небо с земли.
Идут белые снеги…
И я тоже уйду.
Не печалюсь о смерти
и бессмертья не жду.
я не верую в чудо,
я не снег, не звезда,
и я больше не буду
никогда, никогда.
И я думаю, грешный,
ну, а кем же я был,
что я в жизни поспешной
больше жизни любил?
А любил я Россию
всею кровью, хребтом —
ее реки в разливе
и когда подо льдом,
дух ее пятистенок,
дух ее сосняков,
ее Пушкина, Стеньку
и ее стариков.
Если было несладко,
я не шибко тужил.
Пусть я прожил нескладно,
для России я жил.
И надеждою маюсь,
(полный тайных тревог)
что хоть малую малость
я России помог.
Пусть она позабудет,
про меня без труда,
только пусть она будет,
навсегда, навсегда.
Идут белые снеги,
как во все времена,
как при Пушкине, Стеньке
и как после меня,
Идут снеги большие,
аж до боли светлы,
и мои, и чужие
заметая следы.
Быть бессмертным не в силе,
но надежда моя:
если будет Россия,
значит, буду и я.
Leijuu valkeaa lunta:
lankaa jota ei näy.
Varmaan eläisin iäti
vaan se päinsä ei käy.
Jossain kaukana sielut,
nousten korkeuksiin,
niinkuin hiutaleharsot
häipyy jäljettömiin.
Häipyy hiutaleharsot:
niinhän itsekin teen.
Pelkää en, enkä usko
kuolemattomuuteen.
Muu en tahtoisi olla,
tähti, hiutalekaan.
Tiedän että kun lähden,
haihdun pois kokonaan.
Mietin, syntinen, joskus:
mitä maailmasta hain?
Mitä rakastaa mahdoin,
henkikultaako vain?
Kaikin sykkivin suonin
rakastin Venäjää,
virtojaan kun ne paisui
tai kun peitti ne jää,
rakkaat pirttien tuoksut,
tuoksut männikköjen,
rakkaat Pushkin ja Stenka,
rakkaat vanhukset sen.
Jos en helpolla päässyt,
en jää murehtimaan:
mitä teinkin, tein kaiken
vuoksi Venäjänmaan.
Toive mieltäni painaa,
huoleni salainen:
tokko maatani autoin,
vaikka vain vähäsen?
Saakoon minut sen kerran
vaivoitta unohtaa,
kunhan itse se iäti
täällä säilyä saa.
Leijuu valkeaa lunta,
niinkuin ennenkin, kai.
Pushkin myös, sekä Stenka
varmaan nähdä sen sai.
Suuret hiutaleet leijuu,
viiltää valkeudellaan;
niillä minun ja muiden
jäljet pois lakaistaan.
Kuolemaani en väistä.
Aavistan kuitenkin:
Kunhan Venäjä säilyy,
säilynen minäkin.
Перевод на финский Pentti Saaritsa, Erkki Peuranen, Markku Lahtela.
| Идут белые снеги,
как по нитке скользя…
Жить и жить бы на свете, но, наверно, нельзя.
Чьи-то души бесследно,
растворяясь вдали, словно белые снеги, идут в небо с земли.
Идут белые снеги…
И я тоже уйду. Не печалюсь о смерти и бессмертья не жду.
я не верую в чудо,
я не снег, не звезда, и я больше не буду никогда, никогда.
И я думаю, грешный,
ну, а кем же я был, что я в жизни поспешной больше жизни любил?
А любил я Россию
всею кровью, хребтом — ее реки в разливе и когда подо льдом,
дух ее пятистенок,
дух ее сосняков, ее Пушкина, Стеньку и ее стариков.
Если было несладко,
я не шибко тужил. Пусть я прожил нескладно, для России я жил.
И надеждою маюсь,
(полный тайных тревог) что хоть малую малость я России помог.
Пусть она позабудет,
про меня без труда, только пусть она будет, навсегда, навсегда.
Идут белые снеги,
как во все времена, как при Пушкине, Стеньке и как после меня,
Идут снеги большие,
аж до боли светлы, и мои, и чужие заметая следы.
Быть бессмертным не в силе,
но надежда моя: если будет Россия, значит, буду и я. |
Leijuu valkeaa lunta:
lankaa jota ei näy. Varmaan eläisin iäti vaan se päinsä ei käy.
Jossain kaukana sielut,
nousten korkeuksiin, niinkuin hiutaleharsot häipyy jäljettömiin.
Häipyy hiutaleharsot:
niinhän itsekin teen. Pelkää en, enkä usko kuolemattomuuteen.
Muu en tahtoisi olla,
tähti, hiutalekaan. Tiedän että kun lähden, haihdun pois kokonaan.
Mietin, syntinen, joskus:
mitä maailmasta hain? Mitä rakastaa mahdoin, henkikultaako vain?
Kaikin sykkivin suonin
rakastin Venäjää, virtojaan kun ne paisui tai kun peitti ne jää,
rakkaat pirttien tuoksut,
tuoksut männikköjen, rakkaat Pushkin ja Stenka, rakkaat vanhukset sen.
Jos en helpolla päässyt,
en jää murehtimaan: mitä teinkin, tein kaiken vuoksi Venäjänmaan.
Toive mieltäni painaa,
huoleni salainen: tokko maatani autoin, vaikka vain vähäsen?
Saakoon minut sen kerran
vaivoitta unohtaa, kunhan itse se iäti täällä säilyä saa.
Leijuu valkeaa lunta,
niinkuin ennenkin, kai. Pushkin myös, sekä Stenka varmaan nähdä sen sai.
Suuret hiutaleet leijuu,
viiltää valkeudellaan; niillä minun ja muiden jäljet pois lakaistaan.
Kuolemaani en väistä.
Aavistan kuitenkin: Kunhan Venäjä säilyy, säilynen minäkin. |
Перевод на финский Pentti Saaritsa, Erkki Peuranen, Markku Lahtela.
Комментариев нет:
Отправить комментарий